Флафф: Персонаж 1: Я пассивная истеричка, но на самом деле трепетная лань, ревную и веду себя нелогично, как молодой фикрайтер с недосыпа, а ещё я вздыхаю, трепещу, стону и всё моё тело - эрогенная зона. Персонаж 2: Я брутален. *секс*
Романс: Персонаж 1: Ты такой клёвый, давай долго ныть о любви, а в последней главе потрахаемся? Персонаж 2: Уговорил. *секс*
Мэри Сью (Марти Сью): Персонаж 1: Я охуенен. Все остальные персонажи: Ты наше божество, даже если нам не хочется. *групповой секс*
Повседневность: Персонаж 1: Каждый день я хожу в школу, и мечтаю выебать одноклассника. Персонаж 2: Ну, я тогда, пожалуй, буду томно раздеваться на физре. *секс*
Детектив: Персонаж 1: Тут случилась какая-то хуйня. Персонаж 2: Хм, действительно. Потрахаемся на месте преступления? *секс*
Ангст: Персонаж 1: Я страдаю. Персонаж 2: Я тоже. *секс*
Юст: Персонаж 1: Давно хочу тебя, аж челюсть сводит. Персонаж 2: Взаимно. *секс*
Стёб (Юмор): Персонаж 1: Сударь, мой член жаждет сразиться с вашим в честной схватке. Персонаж 2: Я принимаю вызов, сударь! *секс*
Крэк: Персонаж 1: У меня вместо члена неведомая ёбаная хуйня с щупальцами. Персонаж 2: КРУТО! *секс*
Хёрт/комфорт: Персонаж 1: Я красиво страдаю и иногда плачу. Персонаж 2: Я сильно сочувствую, хоть ты и ёбаный нытик. *секс*
Дарк: Персонаж 1: Пиздец. Персонаж 2: Согласен. *секс*
Некрофилия: Персонаж 1: Я умер. Персонаж 2: Ух ты. *секс*
Каннибал-стайл: Персонаж 1: Я умер. Персонаж 2: ОМНОМНОМ.
БДСМ: Персонаж 1: Бью - значит люблю. Персонаж 2: Ломай меня, ломай меня полностью. *секс*
Играли мы тут с Naians и Зеркальной ведьмой в "Десять негритят"... Ну, знаете, список персонажей, "7 будучи замужем за 4, рожает ребенка от 2, что курил автор?", и так далее. Выложу парочку порожденных однострочников)))
1. Шори/Дайкендзя. Застряли в запертой, пустой комнате. Пытаются развлечься интеллектуальными занятиями. Почему случился яой? ***Через четыре часа и восемнадцать минут. - Е-9. - Ранил. - Е-8. - Убил, - Шори поправил очки на переносице. - В таком случае, - Дайкендзя прикинул в уме варианты, - я снимаю с тебя рубашку и откладываю ее в сторону. - Необходимо сложить рукава по диагонали. А-4. - Убил. - Тогда я пытаюсь расстегнуть вот этот совершенно неснимаемый на вид пояс. - Технологии визенгамотцев, - оживился великий Мудрец, - я могу вкратце рассказать тебе, каким образом они сплетают каркас… Йозак, подслушивающий под дверью, сладко дрых уже второй час.
2. Кристель и Зигберт рассказывают внукам, о своем знакомстве и первом впечатлении. ***- И вот иду я, слышу, вдруг, вопли какие-то, и грохот. Бегу, смотрю – новенький наш, с сережками, стоит и кроет трехэтажным матом лейтенантика из недавних. Тот уж и позеленел весь, стоит, трясется, а новенький глазищами сверкает и ругается так, что я аж заслушался. Сам раскраснелся, глаза горят – я аж залюбовался. На полу валяется что-то, куски, обломки, не разглядел.. А Кристель, имя вспомнил тогда уже, ко мне поворачивается и шипит, что твоя кошка. Уж сколько в генералах ходил, а тут мне не страшно, ну боязно как-то стало, знай, думаю, кинется, об этой семье каких только слухов не ходило… *** - И вот иду я, несу макет замка какого-то осажденного, поля битвы, с фигурками, как полагается. Брат неделю мастерил. А тут мне навстречу летит хмырь какой-то, в форме, руками-ногами машет, спотыкается, весь макет мне обрушивает. Я злой стою, но высказываю ему вежливо, что он неправ. А тут ко мне приближается один из генералов тех, которые под нашим новым командующим ходят. Руки – во, плечи – во! Обхват бицепса как два моих. С половиной. Встал неподалеку, смотрит на меня, а глаза непроницаемые такие, поди пойми, может, убивать меня собрался! Стою, колени дрожат – уж сколько повидал, а тут струхнул, как девчонка… *** - Они эту историю рассказывают каждую годовщину свадьбы, - усмехнулся Шин-О, запирая за собой дверь. – Подумать только, уже восемьдесят лет! Мой мудрец, когда ты наконец выйдешь за меня? - Не стоит так торопиться с этим, - улыбнулся Дайкендзя, распуская волосы, - я все еще не могу решиться рассказать всем, что подумал о тебе в первую нашу встречу. - А?
3.Шори начинает встречаться с девушкой. Дайкендзя, Эрхард и Мурата в ужасе. Какие способы «лечения» они предложат? ****шок, беготня, истерика* - Ты слышал это, Эрхард? Шори завел себе девушку! – Мудрец швырнул на пол поднос с пробирками и упал в кресло, вцепляясь в волосы и начиная раскачиваться взад-вперед, - это крах, это конец, я просто не знаю, что теперь будет! - Мы должны успокоиться, - Эрхард дрожащей рукой капал валерьянку в уцелевший стакан, - мы должны найти выход! Это может закончиться слишком плохо! Никто не мог подумать… - О, Боже! За что нам такое наказание? – руки Дайкендзи дрожали, грозя расплескать бесценную валерьянку, - Уж лучше бы снова Властелин! Подумать только, девушка у Шори!.. …Уже два часа великий мудрец и великий ученый бегали по лаборатории, громя все, что попадется под руку, громко плакали, боялись и сетовали на жизнь. А где-то в другом месте Мурата, вооруженный горой яойной манги и ящиком пива, почти заканчивал перевоспитывать Шори.
4. Джениус решает сменить сферу деятельности. ***- Все, надоело! Достали! – решительно заявил Джениус, - за-дол-ба-ли! Я ухожу и не вернусь. - Куда? – робко спросила Аразон. Глаза ее начали подозрительно блестеть. Мурата смущенно отвернулся. Шин-О рассыпался в прах. Шори застыл памятником самому себе. - В стриптиз-клуб!.. Дверь хлопнула. Аразон зарыдала навзрыд. Мурата собрал Шин-О в совок и прыгнул с обрыва. Шори остекленевшими глазами глядел в одну точку. День на календаре отметили фиолетовым.
5. Лоуренс несчастен в любви. Его любовники Шин-О, Руфус и Зигберт обнаружили, что были не единственными. ***Во всем виноваты проектировщики. Только эти злобные, коварные люди могли подложить такую свинью, додумавшись спроектировать настолько узкие двери. Лоуренс грустными глазами смотрел на образовавшуюся в двери пробку из любовников, плотно закупоривших дверной проем - габариты Зигберта, доспехи Шин-О и грязные ругательства Руфуса вполне справлялись с созданием иллюзии огромной кучи народу. - Нет, ну и как вас сюда так одновременно занесло-то? – меланхолично поинтересовался воин, с тоской вспоминая меню на сегодняшний ужин, присутствовать на котором будет только семейка Винкоттов и Великий Мудрец. - А еще интереснее, как мы будем отсюда выбираться, - вполголоса добавил он. – Чертовы проектировщики. Цветистые ругательства в три луженые глотки были ему ответом.
Ладно, я все-таки сложу их сюда.))) Однострочники по ККМ. Пусть лежат, служа доказательством, что я для фэндома бесполезна чуть менее чем абсолютно Может, еще появятся.
НМП/Дайкенджи. После смерти Шин-О, Второй Мао Дайкенджи принял целибат и погрузился в управление страной. Но для многих он - объект страстного желания.
159 словПривычный утренний ритуал – с рассветом подняться с постели, расплести ночную косу. Ледяной водой смыть с лица привычную полночную усталость. Взять в руки старинный гребень – серебро в чернильных прядях. Волосы, тяжелые, глянцевые, текут сквозь пальцы, послушно укладываясь в несложную прическу. Темные одежды - глухой ворот и длинные рукава. Ни единой полоски обнаженной кожи. Ледяная стена скромности и закрытости, павшая когда-то. Черные глаза, отражающиеся в зеркале – непроницаемы.
Так же, как и всегда, он олицетворяет покой и уверенность. Он знает все, твердой рукой управляя государством, и оно все больше расцветает, крепнет. Прекрасный король. Большего нельзя и желать.
Но – желают. Страсть, испепеляющая душу, сквозит во взглядах, провожающих высокую фигуру. Жажда обладания по шагу захватывает сознание. Желание электрическим разрядом проходит по телу, стоит коснуться ненароком тонких пальцев, украшенных перстнем с королевской печатью. Медленно, но верно, обстановка при дворе сгущается. Напряжение искрит в воздухе. Момент, когда разум окажется бессилен перед жадной, темной страстью, приближается.
Но сейчас, до поры, все спокойно в кривых зеркалах его королевства...
Гюнтер|Гизелла. Пытаться сосватать любимую дочь хоть кому-нибудь.
69 слов- И ноги моей больше в этом доме не будет!... – дверь за раздраженным гостем с шумом захлопнулась. Стук каблуков по мощеному двору, резкий свист хлыста, цокот лошадиных копыт – и вот Гюнтер со вздохом вычеркнул последнее имя из толстого справочника «Женихи Шин-Макоку». Испещренные пометками издания «Завидных женихов Шин-Макоку» и «Более-менее приличных женихов Шин-Макоку» бесполезной стопкой лежали на полке. Гизелла невинно улыбалась, пряча в складках платья плеть, сковородку и портрет Адальберта.
Зигберт/Руфус, любовь на поле боя. Хотеть друг друга, но никак не успевать.
226 словСегодняшняя битва подходит к концу. Воины добивают последних одиночных марионеток, высыпавшие на поле лекари суетятся, подбирая раненых, уходит главнокомандующий, в кои-то веки, не опираясь на руку стратега – сегодня ему не пришлось выкладываться в полную силу. В их военной реальности, не оставляющей права на самообман, это значит, что сегодня им противостояли отнюдь не основные силы врага. Этот бой дался им нелегко - а следующий наступит скоро, слишком скоро. Этой ночью не погасят костры, держа совет, и главнокомандующий будет тигром метаться по палатке, в бессильной ярости сжимая почти всемогущий демонический меч – но сил его одного мало, так непозволительно мало! И стратег, и так отличающийся бледностью, а сейчас почти прозрачный от усталости, вновь не сомкнет глаз в поисках тактики, которая позволит им сохранить на несколько крупиц человеческих жизней больше. Но все же - у них есть несколько минут. Короткая передышка после битвы, несколько минут только для них двоих. Их недостаточно, разумеется, недостаточно, хоть пелена желания застит глаза – нет времени. Лишь коснуться лица, перепачканной кровью пряди волос, и глядя в слегка сумасшедшие глаза, поцеловать самого прекрасного, самого желанного мазоку на всем белом свете, вкладывая в этот поцелуй все чувства, высказать которые нет времени. Нет времени – но оно и не требуется. Ведь они знают, что все еще будет – длинные, полные ласки и неги ночи, тихий шепот, разговоры-разговоры-разговоры, поцелуи, которые невозможно прервать – да это и не понадобится. Все будет. А сейчас – война.
Встречаются неадекватные пейринги
Зигберт/Эрхард или Эрхард/Зигберт, без заявки
160 словЧаще всего Эрхард Винкотт занят почти ювелирной работой - яды, зелья, причудливое переплетение магии и химии. Множество ядовитых, жгущих кожу компонентов, своенравных и капризных, как избалованная невеста – они требуют осторожности прикосновений, не терпят резких движений. И требования въедаются в кровь – у Эрхарда нежные руки, тихий голос и неслышная поступь. Он двигается всегда плавно и осторожно – отмеряя ингредиенты, смазывая клинки ядом, уничтожая врагов на поле боя. И только Зигберт Вальде знает, что тщательно выверенная, привычная, продиктованная грузом ответственности личина ночами спадает с великого ученого вместе с тяжелыми одеждами - когда от жадных, нетерпеливых прикосновений жар опаляет тело от головы до кончиков пальцев, пространство наполняется рвущимися из груди стонами и жарким шепотом, когда все так горячо, торопливо, бесконечно сладко, что не оторваться ни на секунду, и напряжение узлом скручивается в низу живота, а перед глазами вспыхивает фейерверк. А утром все возвращается в привычную колею. У Эрхарда Винкотта аккуратные скупые движения и нечитаемый взгляд. А Зигберт Вальде улыбается широко и открыто – как всегда.
Шин-О|Конрад, без заявки
475 словВ один далеко не прекрасный день Конрад понял, что недопустимо расслабился в отношениях с Аниссиной. Привыкнув к тому, что изобретательница редко привлекала его к участию в своих экспериментах, он совершенно безбоязненно ходил мимо ее лаборатории. И сегодня ему пришлось за это поплатиться. ...Конрад нашел себя сидящим на земле, опираясь спиной на огромное дерево. Все, что он помнил – горящие глаза Аниссины, ее убежденное «не о чем волноваться, это совершенно безопасно!», непонятное сооружение на столе, грохот, клубы почему-то розового дыма – и темноту. Сейчас темнота сменилась незнакомой местностью. Меч был на месте, руки-ноги не оторвало, даже голова не очень болела, несмотря на то, что он неплохо приложился ею о ствол. Единственное, что действительно беспокоило мужчину – это полное отсутствие около него какого бы то ни было Шин-Макоку. Зато трава была зеленой, небо – голубым. Неподалеку темнел лесок. Пели птички. Ветви дерева бросали густую тень на землю, защищая от солнца, ветер слегка трепал волосы… Сэр Веллер ощутил томящее желание приложиться к томику лирических стихов. Идиллию единения с природой нарушил цокот лошадиных копыт. Насторожившись и положив руку на рукоять меча, Конрад поднялся на ноги. И аккуратно осел обратно, разглядев приближающегося всадника. Красивый золотоволосый воин в доспехах и красном плаще был весьма удивлен, подъехав к точке предполагаемого местонахождения давно разыскиваемого Великого Мудреца сококу и увидев неизвестного и совершенно неподходящего под описание мужчину в странной одежде, глядящего на него с суеверным ужасом в глазах. *** Пятая пустая бутылка со звоном разлетелась на осколки, брошенная меткой генеральской рукой. - Нет, ты представляешь, уже месяц! Месяц я ищу этого черного партизана! – Шин-О был явно рад возможности выплеснуть наболевшее на кого-то, не теряя в глазах собеседника статуса великого военачальника, - а он надо мной буквально издевается! Уходит в последнюю минуту! - Будущий король поглядел в опустевшую кружку и мрачно подытожил: - Сволочь! - Все образуется, Ваше Ве… Светлость, – Конрад третий час сиял одной из своих самых мягких и успокаивающих улыбок и всерьез подозревал, что уже не вернет лицевые мышцы в нормальное состояние. Благо, хотя бы участия в разговоре от него уже не требовалось. Генерал подпер голову рукой и умиленно воззрился на собеседника. - Да ну его, - доверительно сообщил он, - ты тоже ничего. Тем более, сама судьба свела нас, - он нетвердо, но уверенно поднялся на ноги и подошел ближе, - у тебя такие красивые волосы… Отточенная реакция пришла на помощь лучшему мечнику будущего двора Нью-Макоку, и поцелуй, предназначенный в губы, угодил куда-то в плечо. - Нет уж, спасибо, - пробормотал Конрад, подхватывая крайне вовремя отрубившегося короля и укладывая его на лежанку, - эту историю переписывать чревато. Он вышел из палатки и с тоской поглядел в бледнеющую ночь. Будущий Истинный король спал сном нетрезвого младенца, не подозревая о своей великой миссии и определенно не имея привычки играться со временем и пространством. Великий мудрец шатался неизвестно где, явно не торопясь вписывать свое имя в анналы истории. Занимался рассвет. До родного и привычного дурдома оставалось еще четыре тысячи лет.
Йозак|(/)Бериас, без заявки
487 словЧерез неделю безвылазного торчания в замке Малого Шимарона Йозаку нестерпимо хотелось учинить какую-нибудь масштабную гадость. Взорвать что-нибудь в тронном зале, или обрушить на кухне километровый стеллаж с фарфором, а лучше всего – подкинуть в комнату к юному королю что-нибудь невообразимо мерзкое и противное – должно же хоть что-то заставить эту невозможно невозмутимую королевскую семейку проявить какие-то человеческие чувства! Рыжик со вздохом растянулся в облюбованном укрытии - ниша за портьерой словно специально была создана для подобных ему незваных гостей. Он бы совершенно не удивился, если бы узнал, как верный телохранитель, советник и нянька юного короля отдает приказ о постройке двух десятков укрытий по всему дворцу для того, чтобы шпионам соседних государств было удобнее собирать информацию. Разумеется, липовую. Предусмотрительность и организаторский талант старшего шинзоку просто не знали равных. Несмотря на весь свой шпионский опыт, за эту неделю Йозак не нашел ни крупицы полезной информации – вышколенная прислуга, грамотно организованная охрана, и особенно – молчаливые и почти незаметные придворные. Вспоминая вечно шумный и бестолковый двор Нью-Макоку, рыжик с тоской шатался по пустым и идеально вычищенным коридорам, подумывая о капитуляции – в конце концов, полагать, что он сможет выведать возможные коварные планы потенциального жениха мао, было наивно. Собственно, его до сих пор держала здесь только задетая гордость профессионального шпиона. К тому же он нашел себе развлечение – следить за королевским телохранителем, с целью выведать, бывает ли в принципе на его невозмутимой роже какое-нибудь человеческое выражение, было хотя бы не скучно – риск оказаться рассекреченным выбрасывал в кровь немало адреналина. Вот и сейчас. Ночь, тишина, весь замок дисциплинированно спит, во главе с королем, которому по возрасту положено отправляться в постель через пару часов после заката, а славный разведчик Шин-Макоку с очень таинственной физиономий крадется вслед за высокой фигурой с двумя клинками за спиной. Убеждая себя, что это вовсе не абсурдное поведение и совершенно неприличный интерес, а издержки профессии. Впрочем, когда фигура скрывается за дверью купальни, а мысль о том, что в ванной вынюхивать точно нечего, так и не появляется в бедовой рыжей голове, убедительность куда-то пропадает. *** У Бериаса сильное и тренированное, но довольно изящное тело – должно быть, в ранней юности фигурой он был похож на короля Сарареги. В многослойном обмундировании он казался внушительнее. А еще – длинные светлые волосы, распущенные по плечам. Всего несколько минут пряди были темно-зелеными. Пар от знаменитых горячих источников Малого Шимарона, должно быть, туманит разум. Красота удивительных светлых волос, скрытая от посторонних глаз при свете дня, как магнитом, тянет их коснуться. И непривычно белая кожа, гладкая, практически без шрамов, почти обязательных для профессионального воина – кто знает, невероятное мастерство или еще одна особенность шинзоку. Мысли путаются. А в тишине купальни раздается низкий, чуть насмешливый голос: - Здешние источники даруют очищение и душе и телу. Если вы уже выяснили все, что собирались, отчего бы вам не присоединится ко мне? И Йозак принимает любезное приглашение, приближается, и глядя в светло-золотые глаза. И убеждается, что на лице невозмутимого шинзоку все же проявляются и чувства и желания. И втайне радуется тому, что он теперь – один из тех немногих, кому это известно.
Руфус/Валторана, без заявки
237 словВалторана фон Бильфельд, как настоящий потомственный аристократ, обладающий феноменальной выдержкой и устрашающим самоконтролем, был готов вынести любые невзгоды и с честью преодолеть любые испытания. Но даже для его нервной системы, закаленной юным бестолковым мао, при виде которого так и тянуло прикрыть глаза рукой, шумным приятелем, с упорством притаскивающим в его замок откормленную канарейку, неизменно раздражающую своим самодовольным видом, племянником, повадившимся приезжать и просить совета в делах сердечных – Валторана краснел, бледнел и зеленел, и один Истинный знает, чего ему стоило оставаться внешне невозмутимым!, произошедшее оказалось слишком сильным потрясением. - Тьфу ты, - с досадой произнес невысокий щуплый паренек с растрепанной пшеничной косой и задорно блестящими зелеными глазами, - какие потомки пошли нервные. Он склонился над диваном, на котором Валторана безуспешно изображал человека в глубоко коматозном состоянии, и рявкнул так, что стекла задребезжали: - А ну подъем, симулянт несчастный! Нам с тобой о многом предстоит поговорить! Что ты устроил здесь..! – невесть откуда свалившийся на голову воплотившийся призрак славного генерала Эпохи Славы, а заодно почтенного основателя рода фон Бильфельд, бегал по замку, шумно выражая неудовольствие обстановкой, кадровым составом, политикой компаний, внутренним распорядком дня служащих в замке и личным гардеробом Валтораны, - Ну я возьмусь за вас, детишшшки! В замке ощутимо потеплело. Валторана глубоко вздохнул, призвал слугу и велел доставить из подвала пять стратегически спрятанных бочонков с успокоительным зельем. В голове его билась где-то мельком услышанная и малопонятная фраза «Давно известно, что в мозг трахать гораздо интереснее!». Дни обещали быть насыщенными.
Я очень люблю дождь, ветер, грозу и так далее - ну, я всегда и всем говорю об этом.)) Только вот почему-то сейчас, оказавшись на улице в долгожданный момент совместного ливня-ветра-града в одном слое одежды и плетеных туфлях, я совсем этому не радовалась!
А еще мне нельзя было пропускать эту пару , которую я, конечно, пропустила, стремглав (ну как смогла!)) пошлепав по лужам домой
Флешмоб))) Помнится, мы в такой уже игрались, так что дубль два
Вы отмечаетесь в комментариях, а я даю Вам 7 (или не 7, как получится) ассоциаций с Вами, которые мне первыми придут в голову. У себя в дневнике Вы пишете, как эти вещи к Вам относятся или как они с Вами связаны, - как хотите, так эти ассоциации и объясняете.
читать дальшеТрава Трава, трава у дома-а... Ан нет, у моего дома не растет фиолетовая трава. Это, конечно, грустно, но ведь мы торчки несчастные знаем, где ее достать! И жизнь сразу становится лучше, жизнь становится веселей...
Стихи Я продублирую, если вы не возражаете Не сказать, что очень люблю - во всяком случае, томики под подушкой не держу, нервной рукой не подношу к глазам надушенный платочек, слушая стихотворные выступления, но одно точно: есть довольно немногое количество стихов, попадающихся словно случайно, и западающих в душу так, что и каленым железом не выжечь. А почему я так часто с ними ассоциируюсь?)) Два раза - уже закономерность!
Конбер Не сыпь мне соль на са-ахар! Это - мой ОТП. ОТП просто ОТПшнее некуда, и хотя, конечно, ничто не пошатнет в моем сердце шиндай, эти двое примерно на том же месте.))) Ничего не могу поделать, кинки есть кинки! Взрослые, сильные, немногословные, верные, с МЕЧАМИ! И никто мою любовь разделить не хо-очет
Флуд Обожаемое занятие Флуд - всегда, флуд - везде, флуд в президенты!! Как мы только жили без него? Даешь флуд в массы! Бред, зато весело!
Клипы Каким образом я, вот я, ассоциируюсь с этим?! Ну разве что в плане "добиваюсь-добиваюсь, а эта зараза..!" Хотя клипы я люблю. Многие. В данный момент особенно "Гей или европеец?"
Дружба А вы знаете, что я ни разу не дружеобильна?)) Друзей у меня раз, два и обчелся. Зато хорошие))) И то, что в последне время таких становится больше, очень радует.
Ведьма Ты меня под стол загнала этой ассоциацией Ведьма, ты заценила, как нас записали в паровозик? А что Ведьма? В одном этом мобе она соответствует трем пунктам. У нас с ней травоукуренные диспуты и общая шизанутость, разве не здорово?
Звонок раздался, когда Андрей Петрович потерял уже всякую надежду. - Здравствуйте, я по объявлению. Вы даёте уроки литературы? Андрей Петрович вгляделся в экран видеофона. Мужчина под тридцать. Строго одет - костюм, галстук. Улыбается, но глаза серьёзные. У Андрея Петровича ёкнуло под сердцем, объявление он вывешивал в сеть лишь по привычке. За десять лет было шесть звонков. Трое ошиблись номером, ещё двое оказались работающими по старинке страховыми агентами, а один попутал литературу с лигатурой. - Д-даю уроки, - запинаясь от волнения, сказал Андрей Петрович. - Н-на дому. Вас интересует литература? - Интересует, - кивнул собеседник. - Меня зовут Максим. Позвольте узнать, каковы условия. "Задаром!" - едва не вырвалось у Андрея Петровича. - Оплата почасовая, - заставил себя выговорить он. - По договорённости. Когда бы вы хотели начать? - Я, собственно... - собеседник замялся. - Первое занятие бесплатно, - поспешно добавил Андрей Петрович. - Если вам не понравится, то... - Давайте завтра, - решительно сказал Максим. - В десять утра вас устроит? К девяти я отвожу детей в школу, а потом свободен до двух. - Устроит, - обрадовался Андрей Петрович. - Записывайте адрес. - Говорите, я запомню.
В эту ночь Андрей Петрович не спал, ходил по крошечной комнате, почти келье, не зная, куда девать трясущиеся от переживаний руки. Вот уже двенадцать лет он жил на нищенское пособие. С того самого дня, как его уволили. - Вы слишком узкий специалист, - сказал тогда, пряча глаза, директор лицея для детей с гуманитарными наклонностями. - Мы ценим вас как опытного преподавателя, но вот ваш предмет, увы. Скажите, вы не хотите переучиться? Стоимость обучения лицей мог бы частично оплатить. Виртуальная этика, основы виртуального права, история робототехники - вы вполне бы могли преподавать это. Даже кинематограф всё ещё достаточно популярен. Ему, конечно, недолго осталось, но на ваш век... Как вы полагаете? Андрей Петрович отказался, о чём немало потом сожалел. Новую работу найти не удалось, литература осталась в считанных учебных заведениях, последние библиотеки закрывались, филологи один за другим переквалифицировались кто во что горазд. Пару лет он обивал пороги гимназий, лицеев и спецшкол. Потом прекратил. Промаялся полгода на курсах переквалификации. Когда ушла жена, бросил и их. Сбережения быстро закончились, и Андрею Петровичу пришлось затянуть ремень. Потом продать аэромобиль, старый, но надёжный. Антикварный сервиз, оставшийся от мамы, за ним вещи. А затем... Андрея Петровича мутило каждый раз, когда он вспоминал об этом - затем настала очередь книг. Древних, толстых, бумажных, тоже от мамы. За раритеты коллекционеры давали хорошие деньги, так что граф Толстой кормил целый месяц. Достоевский - две недели. Бунин - полторы. В результате у Андрея Петровича осталось полсотни книг - самых любимых, перечитанных по десятку раз, тех, с которыми расстаться не мог. Ремарк, Хемингуэй, Маркес, Булгаков, Бродский, Пастернак... Книги стояли на этажерке, занимая четыре полки, Андрей Петрович ежедневно стирал с корешков пыль. "Если этот парень, Максим, - беспорядочно думал Андрей Петрович, нервно расхаживая от стены к стене, - если он... Тогда, возможно, удастся откупить назад Бальмонта. Или Мураками. Или Амаду". Пустяки, понял Андрей Петрович внезапно. Неважно, удастся ли откупить. Он может передать, вот оно, вот что единственно важное. Передать! Передать другим то, что знает, то, что у него есть. *** Максим позвонил в дверь ровно в десять, минута в минуту. - Проходите, - засуетился Андрей Петрович. - Присаживайтесь. Вот, собственно... С чего бы вы хотели начать? Максим помялся, осторожно уселся на край стула. - С чего вы посчитаете нужным. Понимаете, я профан. Полный. Меня ничему не учили. - Да-да, естественно, - закивал Андрей Петрович. - Как и всех прочих. В общеобразовательных школах литературу не преподают почти сотню лет. А сейчас уже не преподают и в специальных. - Нигде? - спросил Максим тихо. - Боюсь, что уже нигде. Понимаете, в конце двадцатого века начался кризис. Читать стало некогда. Сначала детям, затем дети повзрослели, и читать стало некогда их детям. Ещё более некогда, чем родителям. Появились другие удовольствия - в основном, виртуальные. Игры. Всякие тесты, квесты... - Андрей Петрович махнул рукой. - Ну, и конечно, техника. Технические дисциплины стали вытеснять гуманитарные. Кибернетика, квантовые механика и электродинамика, физика высоких энергий. А литература, история, география отошли на задний план. Особенно литература. Вы следите, Максим? - Да, продолжайте, пожалуйста. - В двадцать первом веке перестали печатать книги, бумагу сменила электроника. Но и в электронном варианте спрос на литературу падал - стремительно, в несколько раз в каждом новом поколении по сравнению с предыдущим. Как следствие, уменьшилось количество литераторов, потом их не стало совсем - люди перестали писать. Филологи продержались на сотню лет дольше - за счёт написанного за двадцать предыдущих веков. Андрей Петрович замолчал, утёр рукой вспотевший вдруг лоб. - Мне нелегко об этом говорить, - сказал он наконец. - Я осознаю, что процесс закономерный. Литература умерла потому, что не ужилась с прогрессом. Но вот дети, вы понимаете... Дети! Литература была тем, что формировало умы. Особенно поэзия. Тем, что определяло внутренний мир человека, его духовность. Дети растут бездуховными, вот что страшно, вот что ужасно, Максим! - Я сам пришёл к такому выводу, Андрей Петрович. И именно поэтому обратился к вам. - У вас есть дети? - Да, - Максим замялся. - Двое. Павлик и Анечка, погодки. Андрей Петрович, мне нужны лишь азы. Я найду литературу в сети, буду читать. Мне лишь надо знать что. И на что делать упор. Вы научите меня? - Да, - сказал Андрей Петрович твёрдо. - Научу. Он поднялся, скрестил на груди руки, сосредоточился. - Пастернак, - сказал он торжественно. - Мело, мело по всей земле, во все пределы. Свеча горела на столе, свеча горела... *** - Вы придёте завтра, Максим? - стараясь унять дрожь в голосе, спросил Андрей Петрович. - Непременно. Только вот... Знаете, я работаю управляющим у состоятельной семейной пары. Веду хозяйство, дела, подбиваю счета. У меня невысокая зарплата. Но я, - Максим обвёл глазами помещение, - могу приносить продукты. Кое-какие вещи, возможно, бытовую технику. В счёт оплаты. Вас устроит? Андрей Петрович невольно покраснел. Его бы устроило и задаром. - Конечно, Максим, - сказал он. - Спасибо. Жду вас завтра. *** - Литература это не только о чём написано, - говорил Андрей Петрович, расхаживая по комнате. - Это ещё и как написано. Язык, Максим, тот самый инструмент, которым пользовались великие писатели и поэты. Вот послушайте. Максим сосредоточенно слушал. Казалось, он старается запомнить, заучить речь преподавателя наизусть. - Пушкин, - говорил Андрей Петрович и начинал декламировать. "Таврида", "Анчар", "Евгений Онегин". Лермонтов "Мцыри". Баратынский, Есенин, Маяковский, Блок, Бальмонт, Ахматова, Гумилёв, Мандельштам, Высоцкий... Максим слушал. - Не устали? - спрашивал Андрей Петрович. - Нет-нет, что вы. Продолжайте, пожалуйста.
***
День сменялся новым. Андрей Петрович воспрянул, пробудился к жизни, в которой неожиданно появился смысл. Поэзию сменила проза, на неё времени уходило гораздо больше, но Максим оказался благодарным учеником. Схватывал он на лету. Андрей Петрович не переставал удивляться, как Максим, поначалу глухой к слову, не воспринимающий, не чувствующий вложенную в язык гармонию, с каждым днём постигал её и познавал лучше, глубже, чем в предыдущий. Бальзак, Гюго, Мопассан, Достоевский, Тургенев, Бунин, Куприн. Булгаков, Хемингуэй, Бабель, Ремарк, Маркес, Набоков. Восемнадцатый век, девятнадцатый, двадцатый. Классика, беллетристика, фантастика, детектив. Стивенсон, Твен, Конан Дойль, Шекли, Стругацкие, Вайнеры, Жапризо.
***
Однажды, в среду, Максим не пришёл. Андрей Петрович всё утро промаялся в ожидании, уговаривая себя, что тот мог заболеть. Не мог, шептал внутренний голос, настырный и вздорный. Скрупулёзный педантичный Максим не мог. Он ни разу за полтора года ни на минуту не опоздал. А тут даже не позвонил. К вечеру Андрей Петрович уже не находил себе места, а ночью так и не сомкнул глаз. К десяти утра он окончательно извёлся, и когда стало ясно, что Максим не придёт опять, побрёл к видеофону. - Номер отключён от обслуживания, - поведал механический голос. Следующие несколько дней прошли как один скверный сон. Даже любимые книги не спасали от острой тоски и вновь появившегося чувства собственной никчемности, о котором Андрей Петрович полтора года не вспоминал. Обзвонить больницы, морги, навязчиво гудело в виске. И что спросить? Или о ком? Не поступал ли некий Максим, лет под тридцать, извините, фамилию не знаю? Андрей Петрович выбрался из дома наружу, когда находиться в четырёх стенах стало больше невмоготу. - А, Петрович! - приветствовал старик Нефёдов, сосед снизу. - Давно не виделись. А чего не выходишь, стыдишься, что ли? Так ты же вроде ни при чём. - В каком смысле стыжусь? - оторопел Андрей Петрович. - Ну, что этого, твоего, - Нефёдов провёл ребром ладони по горлу. - Который к тебе ходил. Я всё думал, чего Петрович на старости лет с этой публикой связался. - Вы о чём? - у Андрея Петровича похолодело внутри. - С какой публикой? - Известно с какой. Я этих голубчиков сразу вижу. Тридцать лет, считай, с ними отработал. - С кем с ними-то? - взмолился Андрей Петрович. - О чём вы вообще говорите? - Ты что ж, в самом деле не знаешь? - всполошился Нефёдов. - Новости посмотри, об этом повсюду трубят. Андрей Петрович не помнил, как добрался до лифта. Поднялся на четырнадцатый, трясущимися руками нашарил в кармане ключ. С пятой попытки отворил, просеменил к компьютеру, подключился к сети, пролистал ленту новостей. Сердце внезапно зашлось от боли. С фотографии смотрел Максим, строчки курсива под снимком расплывались перед глазами. "Уличён хозяевами, - с трудом сфокусировав зрение, считывал с экрана Андрей Петрович, - в хищении продуктов питания, предметов одежды и бытовой техники. Домашний робот-гувернёр, серия ДРГ-439К. Дефект управляющей программы. Заявил, что самостоятельно пришёл к выводу о детской бездуховности, с которой решил бороться. Самовольно обучал детей предметам вне школьной программы. От хозяев свою деятельность скрывал. Изъят из обращения... По факту утилизирован.... Общественность обеспокоена проявлением... Выпускающая фирма готова понести... Специально созданный комитет постановил...". Андрей Петрович поднялся. На негнущихся ногах прошагал на кухню. Открыл буфет, на нижней полке стояла принесённая Максимом в счёт оплаты за обучение початая бутылка коньяка. Андрей Петрович сорвал пробку, заозирался в поисках стакана. Не нашёл и рванул из горла. Закашлялся, выронив бутылку, отшатнулся к стене. Колени подломились, Андрей Петрович тяжело опустился на пол. Коту под хвост, пришла итоговая мысль. Всё коту под хвост. Всё это время он обучал робота. Бездушную, дефективную железяку. Вложил в неё всё, что есть. Всё, ради чего только стоит жить. Всё, ради чего он жил. Андрей Петрович, превозмогая ухватившую за сердце боль, поднялся. Протащился к окну, наглухо завернул фрамугу. Теперь газовая плита. Открыть конфорки и полчаса подождать. И всё. Звонок в дверь застал его на полпути к плите. Андрей Петрович, стиснув зубы, двинулся открывать. На пороге стояли двое детей. Мальчик лет десяти. И девочка на год-другой младше. - Вы даёте уроки литературы? - глядя из-под падающей на глаза чёлки, спросила девочка. - Что? - Андрей Петрович опешил. - Вы кто? - Я Павлик, - сделал шаг вперёд мальчик. - Это Анечка, моя сестра. Мы от Макса. - От... От кого?! - От Макса, - упрямо повторил мальчик. - Он велел передать. Перед тем, как он... как его... - Мело, мело по всей земле во все пределы! - звонко выкрикнула вдруг девочка. Андрей Петрович схватился за сердце, судорожно глотая, запихал, затолкал его обратно в грудную клетку. - Ты шутишь? - тихо, едва слышно выговорил он. - Свеча горела на столе, свеча горела, - твёрдо произнёс мальчик. - Это он велел передать, Макс. Вы будете нас учить? Андрей Петрович, цепляясь за дверной косяк, шагнул назад. - Боже мой, - сказал он. - Входите. Входите, дети.
Если вы увидели террористическую стрелку, прижмите ее плечом к стене.
Если вас опрыскали неизвестным веществом, стойте и размышляйте об этом, ни в коем случае не обращаясь к врачу.
С помощью фонарика вы легко поднимете с себя обломки стен!
Люди, трупы животных и знак биологической угрозы подвергаются опасности быть затянутыми в темпоральный вихрь.
Внимательно ищите террористов, страдающих конъюнктивитом и проказой. У них есть маниакальная привычка постоянно потирать руки.
Если дверь закрыта, вышибите ее ударом карате.
Если здание рушится, заберитесь под стол и практикуйтесь в позах йоги.
Попытайтесь впитать как можно больше радиации своей паховой областью. Мировой рекорд - 5 минут 12 секунд.
После воздействия радиации важно помнить, что вы могли мутировать до гигантских размеров: осторожнее с головой!
Если вы превратились в радиоактивного мутанта с деформированной рукой, обязательно закройте окно. Никто не хочет этого видеть.
Ваши пищеварительная и дыхательная системы вовсе не необходимы. Выбросите их, если почувствуете, что больше они вам не нужны.
Как пережить биологическую атаку: встаньте, затем взмолитесь, опустившись на колени, наконец, повернитесь на бок и притворитесь мертвым.
Не нужно ездить на машине с кузовом "универсал", если из капота торчит столб ЛЭП.
Фанерной стенки толщиной в дюйм достаточно, чтобы спастись от радиации.
Наспех сделанное семейное фото на фоне последствий террористического акта может стать прекрасной семейной реликвией.
За дверью в туалет на самом деле врата ада. Не ходите туда.
Во время террористического акта не стоит читать или перебирать бумаги.
Если в небе видны яркие цвета, схватите себя за горло и притворитесь, что задыхаетесь. Девчонки на это ведутся.
Если ваше место назначения внезапно уничтожат, остановитесь на обочине и наслаждайтесь иллюминацией.
Если небо затянуто темными тучами, ищите в траве червей.
Ваш телефон может оказаться практикующим врачом. Ищите телефон, на котором нет цифр.
Только самых клевых облученных граждан пригласят на андеграундную кислотную вечеринку в убежище.
В экстренных ситуациях ручной тормоз можно использовать как эротическую игрушку.
В военное время настоящие американцы едят только мясо! Никакой рыбы или птицы!
Тому, что вы не сдали химию, есть серьезные причины.
Опасайтесь людей, которые выходят из палаток и пытаются украсть вашу рубашку.
Если вы лежите под обломками, и вас уже точно не найдут, развлеките себя хотя бы театром теней.
Радиоактивные вещества поставляются в четырех видах удобной упаковки: - Индивидуальная доза; - "Семейный ужин"; - "Пикник с соседями"; - "Супербольшой"!
На спутниковых снимках Техаса виден огромный радиоактивный круг на полях.
Берем подписи своих избранных и отвечаем (сверху вниз, пропуская повторы) на вопросы. Получилось неплохо)))
1. Обо мне: Мы с тобой – люди Темной Стороны, а там, откуда мы пришли, мы всего лишь гости, странные незнакомцы, которых кое-как терпят… (с). М. Фрай Ты да я, да мы с тобой... Я опять не в единственном экземпляре
Дальше2. О будущем: Попытался сохранить информацию на жестком диске мозга, но размер файла превысил вместимость и тот завис...(с) Верю!
3. О врагах: Темный Мудрец в белом шарфике. Великий поставщик травы. Ну ты поняла, да?
4. О друзьях: нагнетатель сексуальной обстановки
5. О работе: ...и лучше будь один, чем вместе с кем попало. /Омар Хайам/ Правильно! Вот просто с языка сорвали! Так я про работу и думаю
6. О сегодняшнем дне: Я буду ждать тебя в самолетах, в поездах... (с) Сегодняшний день?
7. О завтрашнем дне: Мир, где есть драконы, даже такие страшные, как Фафнир, представляется мне куда более богатым и прекрасным. И чтобы попасть туда, я бы не постоял за ценой (с) Дж. Р. Толкин. Ух! У меня насыщенная программа...
8. О моем характере: Если тебе не нравится, как я излагаю — купи себе у Бога копирайт на русский язык
Решила вспомнить Поттериану... Ею я не болела, но книжки прочла, отдавая дань моде, а может, спустя столько лет, мне это просто кажется, что так было? Не знаю-не знаю... Я дружу с человеком, который до сих пор смотрит Поттериану, я же не удосужилась посмотреть дальше то ли второго, то ли третьего фильма. Помню, как они (Гарри и Ко) за тыквами прятались, а больше ничего... Вот вот нашла просто изумительные картинки и просто не могла обойти стороной... Хельга Хафпафф (она же Helga Hufflepuff, Пенелопа Пуффендуй. До сих пор не могу понять, почему в одном из переводов она Пенелопа?) Есть добрые люди, желающие прояснить мне этот момент? Ровена Равенкло (она же Кандида Когтевран, она же Rowena Ravenclaw) Годрик Грифиндор (с его именем ничего не перепутали! Это сам великий Годрик, чтоб ему студентом Снейпа стать) И Салазара Слизерина оставили в оригинале. Верно, боялись его мести за испорченное имя!
Что ж, с чистой совестью могу сказать, что я влюбилась в Салазара Слизерина! А еще очень красивая Леди-Ворон (Ровена)
Суть флэшмоба: Выбираете жертву из ПЧ (5 штук) и заставляете его: 1) Постить фотографию любимого мужчины - актера, певца, политика, шоумена и проч. 2) Постить фотографию мужчины, которого он/а не переносит. 3) Фотографию кумира детства. 4) Открыть любой поисковик и запостить первую попавшуюся фотографию любого мужчины. 5) Запостить фотографию по вашему заказу. А я хочу.... я хочу !)
1. Любимый мужчина Вот раньше бы думала-вспоминала, а сейчас вообще без вариантов Он! Если кто не разглядел, то вот)))
2. Непереносимый мужчина Тут сложнее... Не сказать, что я кого-то ну очень не люблю. О! читать дальше Не то чтоб я имела что-то против (что я могу иметь против - я даже фильмы не смотрела), но торговля его довольно-таки страшной рожей порядком достала.
3. Кумир детства Герои аниме подойдут, нет? Точно нет? Ну ладно, как скажете. Тогда он Ну он прекрасен же! Правда, в детстве любила только его книжный вариант, кина не было. Так можно?
4. Первый попавшийся мужчина Гугл дал мне это Понятия не имею, кого.
5. На заказ Так. Заказа не было, значит, буквально воспринимаем "а я хочу.... я хочу !"
Упс! Я должна Орландо Блума Вот Какой он тут черный и красивый
Кстати, я хочу... Что-то я никого не хочу. Есть варианты?
Жертвы Хм. Все тут знают, что я очень гуманная? читать дальшеPheeby, отдувайся, раз киноман))) Зеркальная ведьма, спорим, первым, что она скажет, будет "за что я?!" В сердце - роза., а то я только насчет музыкальных пристрастий что-то знаю Б. и Д., Naians- вот тут долго думала. Запостит еще, чего доброго, Камбербэтча во втором пункте... Ну ладно, пости кого хочешь.
Ну, у нас весна все-таки. В темноте уютнее, конечно, но хочется чего-то посвежее. Только никак не пойму, устраивает меня то, что получилось, или нет. Блин, когда я уже освою фотошоп!